Закон Промежутка. Часть 3

Байка о том, как мы каараль осветили

Каждую осень в логу между взлетной полосой и кладбищем проводили забой оленей. Чукчи пригоняли стадо. Прииск помогал рабсилой и через полторы-две недели пастухи налегке возвращались домой в совхоз. А на прииске и в Певеке появлялась оленина, которую почти все северяне предпочитали доставляемой с материка говядине или свинине. В 1966 году бригаду электроцеха, куда после возвращения на прииск я устроился работать, отправили на трудовой подвиг – срочно восстановить времянку от подстанции до каараля. Через неделю ударного труда мы протянули свою «ЛЭП-380» до места забоя и сделали наружное и внутреннее освещение всех мест, где должны были разделывать оленьи туши.

В качестве награды за ударный труд и для поддержания освещения на разделке в рабочем состоянии нас оставили дежурить на каарале до конца забоя. Участникам забоя разрешалось купить тушу оленя, а также в качестве бонуса - несколько килограммов языков и сердец.

Загон стада в каараль прошел успешно. Освещение в норме. Работа идет круглосуточно. Сидим в будке, играем в карты (один дежурный электрик и двое его сменщиков). Все бы хорошо, только вот с едой…

С едой тоже хорошо. Плохо с аппетитом. Из разделочной и от сваливаемых в кучу отбросов запах такой, что в ничего в горло не лезет. Поэтому во время обеда для поднятия аппетита разрешено выпивать. Одну бутылку на троих. В среднем.

Ну, для наших работяг принять на грудь сто пятьдесят-двести грамм - как слону дробина, а для чукчей - перебор. Поэтому после обеда основной забойщик-чукча спит на нартах у стены разделки, а его место на забое занял один из его русских помощников. Но так быстро расправиться с одичавшими от запаха крови животными, как это происходило, пока основной забойщик стоял на ногах, у помощника не получается.

Удары ножа, которым чукча одним движением отправлял очередного оленя на разделку, только приводят рогача в бешенство, и если бы не прочные стенки загона, его удержать бы не удалось.

Наконец, озверев от сопротивления этого с виду небольшого самца, помощник забойщика хватает кувалду и с размаху бьет ею оленя в лоб. Тот падает на передние колени, потом хрипит и с трудом поднимается. Кровь, крики, мат…

В это время чукча-забойщик приходит в себя, видит эту картину, хватает свой нож и кидается на помощника. Чукчу ловят. Он вырывается. В драке ему разбивают нос и связывают руки куском веревки. Чукча сидит, плачет, размазывает по лицу слезы и кровь: «Олешку жалко!!!».

Байка о юных мстителях

До конца 1966 года мы с родителями жили в комнате коммунальной квартиры на улице Тереш-ковой в первом подъезде двухэтажного дома, расположенного около здания геологоразведки. В соседней по подъезду такой же коммунальной квартире жила молодая, лет тридцати, женщина с восьмилетним сыном Серегой. Фамилию их я не помню.

К женщине в гости частенько заходил поселковый участковый. Причина его прихода вынуждала хозяйку отправлять сына на несколько часов погулять. Благо в соседнем доме жила ее двоюродная сестра, сыну которой было лет десять.

Невзлюбил Серега мамкиного ухажера. И чем дальше, тем больше… Грубить ему начал, втихаря обзываться. За что не раз получал от матери заслуженное наказание. И решил Серега участковому отомстить. За все сразу! А его старший троюродный брат взялся ему в этом помочь.

Поселок Комсомольский

Как у всех уважающих себя поселковых сорванцов, у братьев в тундре, в долине Каатыря, был шалаш («вигвам»), в котором у них хранилась всякая всячина, крайне необходимая для любого свободного индейского племени, но неудобная для хранения дома. Хранились там и динамитные шашки и средства их взрывания. Эти боеприпасы поселковые «индейцы» находили весной на местах, где геологоразведка проводила зимнюю шурфовку.

Дом милиции был расположен на северо-западе поселка, с правой стороны дороги, ведущей в районный центр. Он был разделен на две части. Одна часть выполняла функцию КПЗ и, в основном, пустовала. А во второй части стоял рабочий стол, несколько стульев и кресло, в котором, обычно коротал свое рабочее время участковый. А еще там стоял большой сейф, в котором хранились разнообразные вещдоки. Больше всего там лежало охотничьих ружей. Участковый отнимал их у несовершеннолетних охотников, которых он любил выслеживать в тундре во время весеннего и осеннего охотничьих сезонов. За это хобби юные охотники крепко участкового не любили. Многие в поселке об этом знали.

Побывав в своем шалаше, Серега с братом принесли в поселок сумку, в которой лежали динамитная шашка, огневой капсюль-детонатор и огнепроводный шнур, называемый в обиходе «бикфордов».

Заглянув в окно и убедившись, что участковый сидит в своем кресле, юные мстители подвесили шашку на стенку дома рядом с местом, где, по их соображениям, должно размещаться кресло. Вставили в шашку капсюль. Закрепили бикфордов шнур. Подпалили его и спрятались за стоящую неподалеку трансформаторную будку, чтобы за процессом понаблюдать.

Шарахнуло крепко. Стенку проломало. Кресло с участковым бросило через стол к противоположной стене комнаты. После чего на упавшего стража порядка грохнулся и стол. Но участковому повезло. Все свои части тела ему удалось сохранить целыми. Только приобрел он несколько приличных синяков, в том числе на том месте, которое без  зеркала разглядеть невозможно.

Услышав грохот взрыва, несколько человек прибежало посмотреть. Вместе с любопытствующими в пролом стены заглядывали и огорченно качали головами юные мстители.

Для расследования чрезвычайного события из райцентра нагрянула целая бригада представителей разных ведомств: райкома партии, милиции, КГБ и Госгортехнадзора. Разбирались долго. Проверили алиби всех возможных подозреваемых, у которых за последнее время были конфликты с участковым. Допросили всех живущих на поселке взрывников. Обошли всех охотников, у которых участковый отнял незарегистрированные ружья. Сняли свидетельские показания с любопытных, прибежавших первыми на место взрыва. Никакого результата.

Потом вспомнили, что видели на месте взрыва еще двух пацанов, которые долго рассматривали пролом в стене. Нашли и этих, как вначале думали, свидетелей. Серега, во время допроса вел себя мужественно. Все отрицал. Ничего не видел, ничего не знаю. На месте взрыва оказался случайно. Шли с братом с каараля, где искали красивые рога. Но когда допросили брата, тот выдал другую причину – собирались, дескать, идти за грибами, а тут как бабахнет… Эти противоречия и вызвали у следователей обоснованные подозрения.

В общем, раскололи пацанов. По малолетству юных мстителей отпустили. Родителей, чтобы лучше следили за своими сорванцами, обязали выплатить штраф. А живший в поселке инспектор РГТИ Е.С.Курепин получил по службе выговор «за плохую организацию мер по обеспечению сохранности взрывчатых материалов».

Паломник

Как-то раз летом 1967 года ехал я на попутной машине на дальний участок прииска, расположенный на ручье Нанаваам. Принадлежащая РайГРУ машина везла из Певека груз для разведчиков Майской партии. По дороге познакомились с водителем. Разговорились. Про прииск, про работу, про охоту и рыбалку. Про разные случаи из жизни.

На последнем перед Нанаваамом перевале остановились отдохнуть. Водитель закурил и вспомнил еще одну историю, случившуюся с ним год назад.

«На выезде из Певека подсел ко мне попутчик. Спросил, куда я еду, и попросил подвезти до Нанаваама. Одет прилично. С ним небольшой вещмешок, вроде армейского. Во рту два ряда золотых зубов. По дороге больше молчал. И курил много.

Когда подъехали к распадку перед поселком, где заброшенная урановая штольня находится, попросил остановиться и минут двадцать его подождать. Ну, я согласился и решил посмотреть, что он будет делать.

Попутчик быстро поднялся к развалинам лагерных бараков, которые были видны около отвалов извлеченной из штольни породы. Постоял немного, разглядывая что-то вокруг себя. Потом сел, открыл вещмешок, достал бутылку и железную кружку. Налил. Выпил. И замер. Сидит неподвижно.

Так прошло примерно полчаса. Я решил проверить, не случилось ли что с пассажиром. Поднялся к нему. Сидит мужик, смотрит куда-то в пространство. Держит в руках пустую кружку. А по щекам слезы текут.

Услышал, что я подхожу. Очнулся. Шепчет: «Водила, выпей со мной, не чокаясь!». Ну, я не стал отказываться, чтоб не обижать. Пригубил немного, а в бутылке – спирт!

Еще немного покурили. И поехали дальше. На Нанавааме попутчик вылез, а недопитую бутылку мне оставил. Когда я в Певек возвращался, его в поселке уже не было. Больше я его не видел».